Мы с Бланш мечтали в детстве, что станем принцессами — непременно обе, потому что у нас всегда всё было поровну. Вспоминать об этом теперь было так горько!

В этот день я перестала мечтать. За несколько часов я словно повзрослела на несколько лет. В моем сердце не было уже ни жалости, ни любви — в нём поселилась ненависть — ко всему, что было связано с Лимой. Это он, королевский дворец, отравлял всё живое, что попадало в него. И я не намерена была туда возвращаться.

24. Амулеты

Город Эскала, как и Розербург, располагался в долине — только по другую сторону Сежальских гор. Он был таким же небольшим, но на этом их сходство заканчивалось. Если Розенбург был бело-розовым от цветов, которые были там повсюду, то грязно-коричневый Эскала навевал уныние. Это был рабочий городок, где проживали в-основном семьи рудокопов, и атмосфера в нём была такой же беспросветно-мрачной, как и сама работа в горах.

Мы сразу решили, что задерживаться в Эскале не стоит, но нам требовался хотя бы недельный отдых — переход через горы сильно вымотал не только Велию и малыша, но и нас с Лео. Мы сняли комнату на втором этаже местной таверны и принялись зализывать раны. Раны, по большей части, были душевные, и именно поэтому Лео не знала, как их лечить.

— Нам следует податься в Анжерон! — сказала Велия. — Я слышала о нём много хорошего. Говорят, он куда красивее Лимы.

С некоторых пор я настороженно относилась к столицам, но в большом городе проще было стать незаметными. Вот только чтобы добраться до Анжерона и обустроиться в нём, нужны были деньги, а после того, как мы расплатились с проводником и заплатили за номер в таверне, у нас их почти не осталось.

Мадемуазель де Шатильон была отнюдь не бедна, но большая часть ее денег осталась в банке в Розенбурге — в той спешке, в которой мы уезжали, у нее не было возможности их снять. Она взяла с собой семейные драгоценности, которые в случае необходимости можно было продать, но, когда она собралась сделать это, я решительно воспротивилась — мне не хотелось, чтобы она расставалась с тем, что было дорого ей. Она и без того сделала для нас очень много.

На следующий день после прибытия в Эскалу Лео прошлась по городу, разузнавая насчет работы, но всюду на нее смотрели с удивлением и насмешкой. Работы для женщин в городе было мало, а на рудниках требовались крепкие мужские руки.

Как ни странно, но в этом мрачном и унылом месте мы обнаружили множество славных людей. Они были бедны и часто недоедали, но у них были добрые сердца. Мы быстро обзавелись знакомыми, а Андрэ стазу же стал любимчиком всех посетителей таверны.

Я знала антарийский язык в совершенстве, и желая хоть чем-то отблагодарить так тепло встретивших нас людей, я взялась учить их грамоте и арифметике. Многие из них не умели ни читать, ни писать, и я не без оснований подозревала, что их нещадно обманывает управляющий рудниками, давая им на подпись документы, содержание которых они не могли понять.

Мои уроки пользовались популярностью и у детей, и у взрослых, и скоро я не могла пройти по улице, не встретив кого-нибудь из своих учеников. Они приветствовали меня с таким почтением, что мне становилось неловко. Я впервые в жизни не бездельничала, а делала что-то полезное, и это меня сильно подбадривало.

Здешние рудники принадлежали князю Алонсо, который в Эскалу приезжал крайне редко, предпочитая проводить время в столице, и его можно было понять. Всеми делами в городке заправлял сеньор Суарес, который, поговаривали, был нечист на руку и, наверняка, наживался не только на рабочих, но и на своем хозяине.

— Милочка, кажется, в здешних пещерах добывают драгоценные камни? — спросила однажды Велия.

— Да, изумруды, — нахмурилась Лео, — но что нам с того?

Мадемуазель де Шатильон начала издалека:

— Помнится, раньше каждый ребенок из благородной семьи начинал изучение магии со знакомства с книгой амулетов Линарии.

Я нетерпеливо кивнула. Да, у нас в Суреле тоже была такая книга, и наш учитель магии заставлял нас заучивать свойства каждого амулета. А когда мы с Бланш пытались протестовать, он обращал нас к примеру королевы Алэйны, которая знала эту книгу наизусть.

— Да, — мечтательно улыбнулась Велия, — любой из этих амулетов я до сих пор могу нарисовать по памяти. А ведь многие из них были утрачены еще много веков назад. Вы только представьте — мы знаем, как выглядели эти амулеты, какими свойствами они обладали, какие заклинания их запускали…

— Нельзя ли ближе к делу? — не выдержала Лео. — К чему ты клонишь?

Велия странно хихикнула:

— К тому, что найдется немало людей, готовых за любой из таких амулетов заплатить огромные деньги. Линарийские амулеты всегда были в цене — и не только в самой Линарии, но и за ее пределами. А что, если бы у кого-то вдруг оказался амулет, давно считавшийся утерянным, и он захотел бы его продать? Знаешь, сколько среди утерянных амулетов тех, что с изумрудами? Я посчитала ночью по памяти — целых семнадцать штук. Правда, десять из них — золотые. А золота у нас, к сожалению, нет. Но вот семь других — серебряные. А у нас есть ножны твоего кинжала, которые вполне можно переплавить для благого дела. Поверь — в кожаных ножнах твой кинжал не станет хуже. Конечно, будет странно, если вдруг все эти амулеты найдутся разом, но, думаю, продать две-три штуки, не вызвав подозрений, мы сможем.

— Прости, но я тебя не понимаю! — рассердилась Лео. — Да, я помню, ты говорила, что пробовала делать амулеты сама, и у тебя это даже получалось. Но одно дело сделать что-то новое, и совсем другое — пытаться воссоздать старинный амулет.

— Милочка, да что же тут сложного? — обиженная ее недоверием Велия тоже повысила голос. — Нам нужен только мастер, который смог бы изготовить украшение по нашей картинке. Да, и конечно, нам потребуются изумруды. Уверена, что именно здесь, в Эскале, их можно купить совсем задешево. Ну, что вы смотрите с таким удивлением? Рабочим здесь платят очень мало, а их семьи хотят кушать. Уверена, рудокопы научились проносить самоцветы с рудников мимо охраны. А может быть, охрана тоже имеет что-то с этого. Вы видели, сколько в городе ювелирных лавок? А народ здесь бедный, и такие товары покупать ему не на что. А значит, ювелиры не продают, а покупают.

Мы с Лео переглянулись. В ее словах была определенная логика. Но слабых мест в них было куда больше.

— Даже если всё так, как ты говоришь, то мы всё равно не сможем купить драгоценные камни, как бы дешево их ни продавали.

Но Велия возразила:

— Мы можем заложить что-то из моих драгоценностей — вот хотя бы то тяжелое рубиновое ожерелье, носить которое ни одна нормальная женщина не в состоянии. Всего лишь заложить! Этого вполне хватит на изумруды.

— Допустим, — теперь Лео слушала ее куда внимательней, — мастер сделает нам украшение по рисунку. Но у него не будет свойств амулета!

— Ну, почему же, милочка? — удивилась мадемуазель де Шатильон. — Конечно, они будут куда слабее подлинных, но магии, уж поверь, в них будет достаточно. Тот, кто захочет их купить, сразу почувствует их силу.

Если бы у нас были другие варианты, мы с Лео никогда не согласились бы на эту авантюру. Но их не было, и тетушка, скрепя сердце, сказала:

— Ну, хорошо. Но только — один амулет! Мы продадим его и как можно скорее уберемся из Эскалы.

Велия радостно закивала, и мы приступили к поиску нужных нам людей. Оказалось, что изумрудами, в том числе, ограненными, «из-под полы» торговали многие, а наше желание купить самоцветы никому не показалось странным. Женщины, как сороки, падки на всё, что сверкает.

Среди моих учеников мы без труда нашли и искусного мастера, который без лишних разговоров согласился изготовить по рисунку красивую серебряную брошь. Рисунок принадлежал перу Велии, но мы с Лео контролировали процесс — мы все хорошо помнили этот амулет из толстой старинной книги. Амулет, отгоняющий драконов.