Те чувства, которые я сейчас испытывала к Этьену, уже не были ни любовью, ни уважением, но меня всё равно покоробило от того, как легко рассуждал Родриго о короне Эллинаров. Короне, которая ему совсем не принадлежала, и на которую он не имел никаких прав.

А его величество, меж тем, продолжал:

— Так вот, ваша светлость, сейчас вам будет понятно, к чему я клоню. В этой возможной (всего лишь возможной!) борьбе мне хотелось бы, чтобы именно у Антарии было больше оснований претендовать на столь лакомый кусок. Вы спросите, как этого можно добиться? А я отвечу — через союз! Нет, отнюдь не политический! Король Этьен, как я уже сказал, совершенно свободен, так почему бы ему не жениться на моей внучке принцессе Кьяре?

Я едва удержалась от смеха. Теперь я уже понимала, с какой целью он меня пригласил. Именно мне он решил доверить сделать Этьену это предложение!

Он заметил мою улыбку и расценил ее как одобрение.

— Этот брак укрепить позиции Этьена и самой Линарии. Уверен, его величество и сам задумывался об этом, и, наверно, только вражда между нашими странами и нежелание получить оскорбительный отказ, удерживают его от первого шага. Так вот — этот первый шаг сделаем мы!

Он ждал от меня ответа, и я сказала именно то, что он желал от меня услышать — что это мудрое решение. А что еще я могла сказать?

— Но, насколько я знаю, король Этьен был помолвлен с нурландской принцессой, и помолвка была расторгнута из-за того, что их магия оказалась несовместимой.

Его величество махнул рукой:

— Это мутная история! Говорили, что дело было вовсе не в магии. Или не только в магии. Быть может, принцесса скомпрометировала себя чем-то, — тут он недвусмысленно ухмыльнулся. — Но правду нам всё равно никто не скажет.

Я получила еще некоторые инструкции, а также обещание, что верительную грамоту мне доставят нынче же вечером, и аудиенция была окончена. На улицу я вышла в совершенном недоумении.

Нет, решительностью короля Родриго можно было только восхититься. Но вот мое участие в этом деле казалось злой шуткой. Выступать в качестве свахи по отношению к человеку, с которым сама была связана брачными узами — этого мне только не хватало! И я всё еще не была уверена, что решусь встретиться с ним лицом к лицу. И должна ли я это делать? А если он узнает меня, несмотря на все мои успехи в иллюзорной магии?

От этих беспокойных мыслей кружилась голова, и я, чтобы немного успокоиться, решила прогуляться по парку, что раскинулся перед королевским дворцом. Но привести в порядок взбудораженные чувства мне не дали.

— О, ваша светлость, как я рада, что разыскала вас! — ко мне, чуть запыхавшись, подошла принцесса Кьяра.

Внучка короля была красивой девушкой семнадцати лет. Черные как вороново крыло волосы и такие же черные глаза, смуглая кожа, яркие губы и тонкая, будто точеная, фигура.

Мы были знакомы и не раз общались на различных балах, но такой вот — совсем приватный — разговор, как я была уверена, был продолжение того разговора, что только что закончился в кабинете ее деда.

— Здравствуйте, ваше высочество! — церемонно присела я.

Я не знала, посвящал ли ее король в свои планы, и насколько я могла быть с ней откровенна, но первые же ее слова развеяли мои сомнения.

— Ах, ваша светлость, я знаю, что поступила дурно, но я слышала весь ваш разговор с его величеством. Да, подслушивать нехорошо, но, скажите, разве я не имела на это права?

Я предпочла не ответить ни «да», ни «нет», и она вздохнула:

— Можно я тоже кое о чём вас попрошу, ваша светлость? Я понимаю, что вы не можете отказаться выполнить поручение дедушки, но, если будет такая возможность, прошу вас, попробуйте устроить всё так, чтобы король Этьен не принял это предложение.

После разговора с королем Родриго я уже не склонна была удивляться чему бы то ни было, но принцессе Кьяре удалось привести меня в замешательство.

— Разве вы не хотите стать королевой Линарии, ваше высочество? — спросила я.

— Нет, совсем нет! — почти выкрикнула она. — Я вообще не хочу выходить замуж.

Она смутилась и покраснела, и я не стала мучить ее дальнейшими вопросами, но мне показалось, что я разгадала тайну грусти герцога Гальярдо. Ну, что же, если их чувства были взаимны, то я представляла, как тяжело им было услышать о матримониальном плане его величества.

Я пообещала ей не сильно убеждать короля Этьена в преимуществах этого союза, и ее высочество поблагодарила меня со слезами на глазах.

Вернувшись домой, я не стала скрывать от Лео и мадемуазель де Шатильон содержание двух бесед в королевском дворце. Тетушка только посмеялась над пикантностью ситуации, но сказала, что это может сыграть нам на руку — так я буду вхожа в королевский дворец, и мне будет проще добраться до источника.

А Верея и вовсе спросила, что раз уж так много важных персон собираются сражаться за корону Эллинаров, то почему бы и нам не принять в этом участие? Уж у принца Андрэ на нее куда больше прав.

29. Возвращение в Лиму

Мы отправились в Линарию в удобной теплой карете, следом за которой ехал еще один экипаж, нагруженный нашим гардеробом. Предполагалось, что в пути мы дважды остановимся на ночлег, и в качестве одной из остановок я выбрала Сурель. Это был не самый удобный вариант, но могла ли я проехать мимо родного гнезда и не попытаться хотя бы издали взглянуть на отца?

Я знала, что он жив (у дяди Матео были в Линарии свои корреспонденты) и последние годы никуда не выезжал из нашего замка. Я чувствовала свою вину перед ним — за то, что не нашла в себе смелости сообщить о том, что я жива, что заставила его страдать в одиночестве.

Мы остановились в ближайшем к замку городе и, выспавшись хорошенько в маленькой придорожной гостинице, на рассвете мы с Лео спросили у хозяйки, куда мы могли бы поехать верхом, чтобы увидеть местные красоты. Как мы и надеялись, она направила нас в сторону замка. Мадемуазель де Шатильон и Андрэ еще спали, и, хотя мне очень хотелось именно на эту прогулку взять сына с собой, я сумела сдержать свой порыв.

Впрочем, до родного дома мы так и не доехали, ибо маркиз де Сурель встретился нам по дороге. Он ехал верхом на старом кауром жеребце Вепре, которого я знавала еще жеребенком — когда-то давным-давно я часто баловала его ржаным хлебом с кухни и яблоками.

Отец сильно постарел — голова его была совсем седой, плечи непривычно опущенными, а державшие поводья руки мелко-мелко тряслись. Мы с Лео обе использовали иллюзорную магию, но я всё равно боялась, что он узнает нас.

Но нет — он проехал мимо, даже не взглянув в нашу сторону, и только Вепрь потянулся мордой к моей руке, словно ища в ней привычное лакомство.

Лео закашлялась и пустила свою лошадь вскачь. Я не пыталась ее догнать — ей нужно было сейчас побыть одной, как и мне самой. Я не знала, чем закончится наше путешествие в Лиму, но если мы получим то, что хотим, то, возвращаясь в Антарию, я была намерена взять отца с собой.

Столица Линарии встретила нас холодом и проливным дождем. Мы заселились в лучшей гостинице города с символичным названием «Корона Эллинаров», сняв в ней целый этаж. Хозяин тут же выделил нам помощника — месье Арно — верткого молодого человека.

— О, ваша светлость, он знает Лиму как свои пять пальцев и в курсе всех местных событий, — так нам его аттестовали. — Он покажет вам самые модные ателье и посоветует лучшие театральные постановки. Он может выступать и в качестве гида, и в качестве переводчика, и в качестве посыльного.

О переводчике он сказал не случайно — мы старательно изображали иностранцев, и я, хоть и говорила на линарийском, но не очень бегло и часто делала паузы, словно подыскивая нужное слово. Андрэ же, хоть и знал родной язык, привык и говорить, и даже думать по-антарийски, и это теперь было как нельзя более кстати.

Я сразу же заявила месье Арно, что хочу приобрести особняк. Да, разумеется, в центре, в самом престижном районе. Цена не имеет значения.